Умер Лев Толстой
Получена телеграмма, и в ней обыкновеннейшими словами сказано — скончался.
Это ударило в сердце, заревел я от обиды и тоски, и вот теперь, в полоумном каком-то состоянии, представляю его себе, как знал, видел.
Вспоминаю его острые глаза, – они видели всё насквозь, – и движения пальцев, всегда будто лепивших что-то из воздуха, его беседы, шутки, мужицкие любимые слова и какой-то неопределенный голос его. И вижу, как много жизни обнял этот человек, какой он, не по-человечьи, умный и — жуткий.
Видел я его так, как, может быть, никто не видел: шел берегом моря и под именем Юсупова, на самом берегу, среди камней, заметил его маленькую угловатую фигуру, в сером помятом тряпье и скомканной шляпе. Сидит, подперев скулы руками, – и между пальцев веют серебряные волосы бороды, и смотрит вдаль, в море, а к ногам его послушно подкатываются, ластятся зеленоватые волнишки, как бы рассказывая нечто о себе старому ведуну. День был пёстрый, по камням ползали тени облаков, и вместе с камнями старик то светлел, то темнел.